Никто не умрет - Страница 40

Били прицельно в меня, я крутился и выживал, нападавшие секли все больше друг друга. Но такой наезд на одного был не по правилам. К тому же в списке замелькали Cyr_BD и Nutty, Кир и Ренатик — то есть они по мне фигачили и огребали ответку. Да что творится, подумал я в бешенстве, — и тут все исчезли. Из игры разом вышли человек семь, включая друганов моих предательских. В коридоре остались левые гамеры да боты, которые раз — и рассосались, я и проводить как следует не успел.

Не понял, подумал я, завесился, вышел и подергал пацанов в скайпе и аське. Молчок и тот же статус.

Сдурели совсем на каникулах. Дружно так, все вместе и по взаимному сговору. А чего им, телефоныто есть, не то что у меня. А у меня, кстати, тоже есть — и должны уже согреться. Пойду-ка проверю-ка.

Телефоны впрямь были теплыми, осталось зарядку найти. Это, как всегда, оказалось развлечением не для слабых духом. Но за полминуты до впадения в неистовство я вспомнил, куда швырнул моток шнуров, в очередной раз попавший мне в руки. Ну и нашел его почти там. В соседней куче.

Я воткнул зарядку папиного телефона в «пилот» возле компа, малость перекосившись от нехороших предчувствий, и зацепил краем глаза оранжевое мигание в углу монитора. Кто-то проявился то ли в аське, то ли в скайпе. Ну, слав-те, дождалси. И у телефона зарядка пошла, ура. Жизнь налаживалась.

— Да не светись ты так, щас отвечу, — пробормотал я, усаживаясь в кресло. И умолк.

Некому было отвечать. Никто меня не искал, с беседами не лез и даже статуса не поменял. Показатушки-перепрятушки. Воюют всё, игроманы удолбанные.

Я написал народу пару грозных слов, подумал, нацепил наушники, врубил музычку и вернулся в игру. Рубиться больше не хотелось, но где их искать-то еще. Словами не достучался, может, пулями получится.

Некого было стучать и стукать. Площадка была не то что пустой, но неживой — одни боты растерянно бродили. Меня заметили, обрадовались, что ты. Им, наверное, тоже скучно.

Я немножко повоевал — в основном для порядка ну и чтобы клоунов из цирка не изображать, которые ходят друг за другом вокруг будки и встретиться не могут. Посижу пока в игре, может, пацаны вернутся. Время-то не позднее, десяти еще нет. Вряд ли всех так рано спать погнали, пусть и накануне школы.

Сидел я — ну, то есть бегал-прыгал-резал-выжигал — недолго, пару песен. Сперва буянил без особой цели, потом решил испытать, возможно ли в однёху штурмом взять такой здоровенный объект. В жизни невозможно, но тут же игра. Что наша жизнь, подумал я, еще раз прикинул варианты, не обращая внимания на то, что экран стал неудобно узким — очень мешали его пластиковые бока, скрывавшие, кто там набегает с обеих сторон. Да и пофиг. Alğa.

Я проскочил из вспомогательного корпуса, взлетел под крышу и пошел зачеркивать этаж за этажом в таком темпе, что стволы менять не успевал, а очереди грохотали на пять ударов проворнее барабанов, слипшимся мохнатым рокотом. При этом я слышал и видел все, что происходит и готовится. Я не глядя выжигал самые коварные засады. И я дошел бы до первого этажа и очистил бы площадь перед зданием, потеряв максимум процентов тридцать здоровья. Но на втором этаже дернулся всем телом, не добил одного паразита и еле успел спрятаться от ответного огневого шквала. Пламенная стена кипятила экран, злобно шипя в наушниках даже сквозь финальный инструментал, а я, скривившись, соображал, показалось мне или действительно Локиз Нивью, солист Laser Assassins, в последней фразе проныл «Наи-иль!».

Понял, что показалось, и приготовился мощно вернуться — и тут мой герой неловко брякнулся на пол, как сбитая граблями садовая лягушка. Это у меня рука дернулась, оттого что Нивью теперь совершенно четко прошелестел мне в уши «Наи-иль Изма-айлё-ов».

Я сорвал наушники с головы и чуть не зашвырнул подальше, но остановился. Все равно на проводе обратно прилетят, да еще гнездо штекером повредить могут. И вообще — наушники-то тут при чем? При чем, конечно, — пугают, блин, аж руки дрожат. Это что, я впрямь так испугался? Музыки и собственного имени?

Щаз.

Я нахлобучил наушники, закрыл игру, где меня все равно убили, и принялся искать напугавшее место песни, понимая уже, что там просто слова созвучные, типа «Nail is my love». Песня-то про мрак, который сорвался с цепи, — так что любовь к гвоздю или там когтю вполне логична. А что читается фраза немножко не так, как я услышал, — норвежцы же поют, у них произношение довольно всякое.

Так я себя успокаивал, гоняя туда-сюда последний трек, потом предпоследний, потом следующий. Нигде не было ничего похожего ни на имя мое злосчастное, ни на гвоздик любви. Пришлось найти и прочесать все тексты альбома, который я слушал. Я половину строк вслух проговорил, прикидывая, мог ли мой утомленный мозг вот это сочетание за оклик принять. Не мог, по идее. Но смог же. Могучая кучка заслуженно серого вещества. Завязывать надо с музыками этими.

Я закрыл плеер. Музыка притихла и смолкла. Хотя должна была смолкнуть сразу, как всегда, — а не так, будто одновременно звучала в наушниках и в каком-то внешнем динамике, который вырубился с секундной заминкой.

Я снял наушник, прислушался и огляделся — который раз за день. Если телика не считать, не было у нас динамиков. Колонки от компа в новогодние каникулы сломались, и папа сказал, что новые покупать не будет из жалости к семейному покою и во имя добрососедских отношений.

Я открыл плеер, несколько раз поставил и тормознул ту же композицию, вслушиваясь. Звук доносился из наушников еле-еле, глухой и мятый.